Темирбулатова Мадина Висраиловна

Хасавюртовский педагогический колледж имени З.Н. Батырмурзаева

ЛЕВ НИКОЛАЕВИЧ ТОЛСТОЙ В ХАСАВЮРТЕ

На Кавказе Л.Н. Толстой пробыл с мая 1851 года по январь 1854 года. Большую часть этого времени он жил на территории нынешней Чечни и Ингушетии, выезжал в Грузию, два раза лечился на Минеральных водах (Кисловодск, Железноводск, Пятигорск), посетил Северную Осетию, Дагестан, совершил путешествие на берег Каспийского моря. Постоянным местопребыванием молодого писателя была станица Старогладковская Кизлярского округа Терской области, расположенная на левом берегу Терека. Она входила в систему укрепленных станиц и крепостей, называемую Терской линией, которая в свою очередь была частью Кавказской укрепленной линии. Жители станицы – гребенские казаки – самые ранние русские поселенцы восточной части Северного Кавказа.

В Старогладковской Лев Толстой много занимался литературным творчеством. Здесь он писал свои повести «Детство», «Отрочество», рассказы о Кавказской войне «Набег», «Рубка леса» и другие. Здесь же, наблюдая жизнь и быт гребенских станичников, он задумал повесть «Казаки».

В январе 1852 года Лев Толстой поступил на военную службу. Литературная работа часто прерывалась походами, стычками с неприятелем. Однажды в бою с чеченцами-мюридами он едва не погиб, в другой раз, это было у Ханкальского леса в Чечне, чуть-чуть не попал в плен.

Во время охотничьих поездок и боевых походов. Толстой издали видел суровые очертания дагестанских гор. Дагестан, его загадочная история, его многочисленные народности стали занимать мысли писателя.

4 июля 1851 года Толстой решил поехать в Дагестан. В горном Дагестане молодой писатель не бывал, но несколько раз посетил крепость Кизляр, Ташкичу, Хасавюрт и, конечно, общался с дагестанцами, что и позволило ему в повести «Хаджи-Мурат» так правдиво показать главного героя произведения, аварца Ханефи и других жителей «страны гор».

В конце октября 1853 года Лев Толстой решил выехать в дагестанский городок Хасавюрт, где был расквартирован Кабардинский полк. Перед отъездом дед Япишка сообщил подробности убийства в Герзель-ауле, селении, расположенном недалеко от Хасавюрта, двух русских генералов Грекова и Лисаневича. Толстой внес в дневник такую запись: «Япишка рассказывал мне, как Греков и Лисаневич призвали в Герзель-аул стариков из Старого Аксая и Учар-Аджи, который были подозреваемым в продаже товаров немирным. Объяснив им, что поступки Учар-Аджи противозаконны и что его должны взять, они старались успокоить других татар, но как только Учар-Аджи, который в воротах, где отбирали оружие, успел скрыть в рукаве кинжал, услышав в чем дело, он бросился на Грекова, заколол его, а потом Лисаневича, хотел также срубить Мусу Хасаева, но Бегичев ударом шашки успел повалить его».

Рассказ этот не вселил в Толстого страха и Лев Николаевич не отказался от поездки в Хасавюрт. Он знал, что кумыки добродушны с русскими. Опасность представляли лишь мюриды-чеченцы, беспокоившие население аулов, расположившихся вокруг степного дагестанского городка. В дневнике писателя за 30 октября значится: «После обеда выехал с Зуевым и Громаном в Хасавюрт». На второй день путешественники были в кумыкском селе Ташкичу. Толстым оставлена следующая запись: «Нищий, лет семидесяти, татарин, который идя, шутя толкал меня и которому я дал хлеба и водки, так был тронут моей лаской, что все время, которое я там пробыл, он смотрел на меня с воображением самой трогательной благодарности и, как мальчишка, старался угадать мои желания и прислуживать мне».

Тревоги Япишки оказались небезосновательными. По дороге между Ташкичу и Хасавюртом путешественники подверглись нападению чеченцев. «Вечером в Хасавюрте,– писал Лев Толстой,– как и всегда уже говорили при мне офицеры, не зная того, что я был в оказии, что нынче было нападение на оказию».

Толстой провел среди офицеров Кабардинского полка целую неделю. Время протекало в беседах о событиях на Кавказе, в работе над «Отрочеством». У Толстого был плохой почерк, и писатель вместе с офицером Акришевским занимался переписыванием «Отрочества». «Оставил Акришевскому почти половину «Отрочества» для переписи и уехал из Хасавюрта»,– записал Толстой, вернувшись в Старогладковскую.

Толстого все больше и больше начинает интересовать личность Хаджи-Мурата, изменившего Шамилю и перешедшего к русским в том самом году, когда писатель прибыл на Кавказ. Брату Сергею Лев Николаевич писал тогда: «Ежели хочешь щегольнуть известиями о Кавказе, то можешь рассказать, что второе лицо после Шамиля, некто Хаджи-Мурат на днях предался русскому правительству».